В апреле 2006 года Виктор Нидерхоффер (Victor Niederhoffer) появился на вечере в нью-йоркском отеле St. Regis, где собралось около 300 ведущих управляющих фондами Америки. Проходя под позолоченными канделябрами в блейзере цвета лаванды, он чувствовал, что вновь поднимался на вершину успеха. В 1980-90-х гг. Виктор Нидерхоффер создал себе огромное состояние и репутацию одного из самых выдающихся управляющих хеджевыми фондами в США. Но его погубила чрезмерная любовь к риску: перед Азиатским финансовым кризисом он сыграл на повышение таиландских акций, а в ходе кризиса – на повышение индекса Standard&Poor’s 500, использовав непокрытые опционы на индекс. Когда рынки обрушились, Виктор Нидерхоффер в одночасье потерял все – $130-миллионный фонд и почти все собственные сбережения. Казалось, жизнь нанесла ему сокрушительный удар, однако он сумел преодолеть путь наверх во второй раз. Выступая перед финансистами, чествовавшими его в St. Regis, Нидерхоффер подчеркнул, как высоко оценивает “трудное и мужественное” решение наградить его после того, как он однажды потерпел крах.
Виктор Нидерхоффер говорит, что “восстал из пепла” другим человеком. Если его фиаско в 1997 году во многом объяснялось высокомерием и самоуверенностью, то поражение научило его скромности. Он больше не считает, что может одержать победу на любом рынке, и отказывается играть на рынках в отдаленных районах мира, таких как Таиланд, где он потерял $50 млн. Вместо этого, Виктор Нидерхоффер почти полностью ограничивает свои операции рынком опционов и фьючерсов на индекс Standard&Poor’s 500, говоря, что “старается не рваться к звездам”.
Тем не менее, Нидерхоффер не утратил своей страсти к риску, к которому, по словам коллег, он обладает просто сверхъестественной толерантностью. Как и в 1990-х гг., он предпочитает “бычьи” позиции. Стремясь играть на краткосрочных колебаниях S&P 500, он покупает и продает различные фьючерсы и опционы на этот индекс, совершая по 20 сделок в день. Как правило, Виктор Нидерхоффер сохраняет каждую позицию от одного до пяти дней. С целью повышения прибылей он использует типичный для хеджевых фондов леверидж, что делает его уязвимым к падениям рынка. В книге “Практика биржевых спекуляций”, изданной в 2003 году, Виктор Нидерхоффер говорит, что “жизнь, как и рынки, предлагает самое большое вознаграждение тем, кто готов рисковать. Риск означает неопределенность, тревогу и возможные потери. Однако он также выявляет лучшее, что в нас есть”.
Виктор Нидерхоффер руководит операциями двух хеджевых фондов из своего особняка площадью 1858 квадратных метров, располагающегося в буколическом Вестоне, штат Коннектикут. Вокруг особняка раскинулась усадьба, площадь которой составляет 5,26 гектара. Вдоль узкой подъездной дороги расставлена дюжина деревянных быков и медведей. Направо находится корт, на котором хозяин, многократный чемпион США по сквошу, отрабатывает теннисные удары. Ростом в шесть футов два дюйма, с коротко остриженными седыми волосами, Виктор Нидерхоффер предпочитает спортивные куртки и брюки в пастельных тонах – бледно-розовых, светло-голубых, персиковых, желтых и никогда не носит обуви в доме.
На втором этаже особняка Виктор Нидерхоффер и его команда трейдеров работают за деревянными столами в двух комнатах, соединенных между собой дверью. Нидерхоффер известен тем, что нанимает на работу молодых и исключительно талантливых трейдеров и обучает их искусству рыночной игры, поощряя разработку ими собственных торговых стратегий. Происходящее в его офисе напоминает скорее деятельность научной лаборатории, чем традиционной трейдинговой фирмы.
Недалеко от Нидерхоффера, которого коллеги зовут “председателем” (“The Chair”), сидит его правая рука – 45-летний Стив Виздом (Steve Wisdom), прозванный Мистер Волшебник (“Mr. Wiz”). Только эти двое ведут торги, используя деньги инвесторов. Остальные члены команды тестируют идеи при помощи средств, находящихся на $50-миллионном счете, который является частью личного состояния Виктора Нидерхоффера, вновь обретенного благодаря удачным инвестициям. Никто в этом офисе не носит обуви, и никто не разговаривает. Сидя напротив друг друга, сотрудники общаются при помощи электронной почты. Стереосистема тихо играет песни из бродвейских мюзиклов. Время от времени кто-то проходит в кухню, чтобы перекусить или приготовить чай для Нидерхоффера. А иногда двое исчезают, чтобы поиграть в сквош на домашнем корте, расположенном сразу за библиотекой.
Библиотека Нидерхоффера состоит более чем из 15000 книг. Ему принадлежат, в частности, первое издание “Богатства нации” Адама Смита и набросок электрической лампочки, выполненный Томасом Эдисоном. Один из авторов, которым Виктор Нидерхоффер особенно восхищается, – сэр Фрэнсис Гальтон (Francis Galton), естествоиспытатель викторианской эпохи, который ввел понятия корреляции и регрессии и широко использовал эти статистические методы в своих исследованиях (в числе прочего, он изобрел метод идентификации при помощи отпечатков пальцев). Его портрет висит в библиотеке, и в его честь Виктор Нидерхоффер назвал старшую из своих шести дочерей Гальт (Galt). Третья дочь носит имя Ранд (Rand), данное ей в честь Айн Ранд (Ayn Rand ) – еще одной чрезвычайно значимой для Нидерхоффера личности. Ранд, американский писатель и философ российского происхождения (ее настоящее имя – Алиса Зиновьевна Розенбаум), известна как создатель философии объективизма и горячая сторонница рационального эгоизма и теории “невмешательства государства в экономику” (laissez-faire capitalism). Ее идеи, весьма популярные в Америке, в свое время оказали большое влияние на бывшего председателя ФРС Алана Гринспена (Alan Greenspan). В библиотеке Нидерхоффера есть несколько ее писем.
Будучи страстным коллекционером, Виктор Нидерхоффер наполнил дом 2500 предметами искусства XIX-XX веков, включая картины, скульптуры и резьбу. Среди них – изображения людей и мест, сыгравших ключевую роль в его жизни: его отца Артура Нидерхоффера (Arthur Niederhoffer), торгового зала биржи, а также Брайтон-Бич периода 1950-х гг. Одна из комнат особняка содержит только стеклянные полки с раковинами, что отражает глубокий интерес хозяина к процессу эволюции. Еще одним его увлечением являются старинные игрушки.
Вслед за Айн Ранд, Виктор Нидерхоффер верит, что моральная цель человека состоит в стремлении к собственному счастью и достижениям, и что свободное предпринимательство является ключом к благосостоянию, личной свободе и миру. Еще в 1985 году он выступил инициатором создания NYC Junto – собраний, посвященных либертарианизму, объективизму и инвестиционной деятельности. С тех пор он председательствует на всех встречах, происходящих в первый четверг каждого месяца. Идею интеллектуального салона Junto Нидерхофферу подсказали собрания, которые происходили под тем же названием в Филадельфии с 1727 по 1757 гг. и которые возглавлял Бенджамин Франклин (Benjamin Franklin).
Виктор Нидерхоффер гордится благоприятным влиянием, оказанным им на многих из тех, с кем ему довелось общаться. Более десятка сотрудников, которые обучались у него искусству торгов, заработали состояния, составляющие сотни миллионов, а то и миллиарды долларов. Среди них Монро Траут (Monroe Trout), Сту Роуз (Stu Rose), Джон Хаммер (John Hummer) и Рой Нидерхоффер (Roy Niederhoffer). Все они добились крупных успехов в управлении активами или сделках по слиянию и поглощению, M&A.
Ныне, на седьмом десятке своей жизни, Виктор Нидерхоффер намерен доказать миру, что отнюдь не является проигравшим. Ибо даже потеря огромных денег не была для него столь болезненной, как клеймо неудачника. По признанию трейдера, он, “как ни забавно это звучит, со всей искренностью считает, что на его долю выпала самая крупная полоса успехов в истории биржевых спекуляций”.
История Виктора Нидерхоффера началась в 1943 году в Бруклине, в еврейской семье. Его отец, Артур, в 1939 году закончил Бруклинскую юридическую школу и пошел работать в полицию, поскольку зарплата там была выше, а социальные гарантии лучше, чем у юристов. Мать Виктора, Элейн (Elaine Niederhoffer), преподавала в школе. Мальчик вырос в небольшой квартирке, оформленной в ярком декоративном стиле “ар деко” и находившейся в одном квартале от побережья, железнодорожной станции и государственной школы номер 225.
Тогдашний Бруклин был, по воспоминаниям Нидерхоффера, “столицей обездоленных мира” – городом работяг, бунтарей и неудачников, одного упоминания о котором “достаточно, чтобы увидеть поднятые брови или услышать хихиканье и шутки”. Но Виктор убежден, что Брайтон-Бич дал ему множество полезных уроков, благодаря которым он смог стать успешным трейдером. Он писал, что “игры, сделки, музыка, секс и фауна научили его по достоинству оценивать низменные и рутинные стороны жизни”, а это “необходимая основа для покупок на падении и продаж на взлете – профессии биржевого спекулянта”.
Улицы Брайтон-Бич, кишащие азартными игроками и щеголями, были Гарвардом его мальчишеских лет. Виктор Нидерхоффер проводил выходные, наблюдая за тем, как парни с колоритными кличками типа “Злобный Ирвин” или “Животное” играют в гандбол, и как на их игру делаются ставки. По словам его дяди Говарда Айзенберга (Howard Eisenberg), Виктор был охвачен свойственным детям стремлением походить на чемпионов, и “для него стало чрезвычайно важным бороться и побеждать”.
Артур рано научил сына играть в теннис. В течение пяти лет подряд Виктор становился чемпионом Нью-Йорка среди юниоров, что принесло ему, помимо славы, право на стипендию Гарвардского университета. Поступив туда в 1960 году, Нидерхоффер заинтересовался сквошем, в который ему до этого никогда не приходилось играть. Тем не менее, еще не ступив на корт, он заявил, что станет чемпионом. Виктор отрабатывал один удар каждый день в течение месяца, пока не осваивал его полностью, а затем переходил к следующему. Айзенберг рассказывал впоследствии, что его племянник часто надевал на корт разные спортивные туфли, в результате чего приобрел репутацию чудака и эксцентрика.
Через год Виктор Нидерхоффер действительно выиграл чемпионат страны среди юниоров, а ко времени окончания университета в 1964 году получил титул чемпиона среди студентов американских университетов. Впоследствии Нидерхоффер пять раз побеждал на чемпионатах США в одиночной игре (рекорд, превзойденный лишь Стэнли Пирсоном (Stanley Pearson), получившим шестой титул в 1923 году) и трижды выигрывал национальные турниры в паре. В 1975 году он одержал победу над легендарным Шариф Ханом (Sharif Khan) в финале открытого чемпионата США по сквошу. Это был единственный раз за период с 1969 по 1981 год, когда Хану не удалось удержать лидерство в своих руках.
Виктор Нидерхоффер признан одним из лучших игроков в истории сквоша и включен в зал славы этой игры. При этом и журналисты, и игроки отмечали, что он очень мало походил на других игроков в сквош высшего разряда и никогда не был “грациозным атлетом”. Со своим высоким ростом и мощной фигурой, он выглядел громоздким и до странности негибким. По словам его тренера, легендарного Джека Барнаби (Jack Barnaby), Виктор не обладал большим природным талантом, но у него было необыкновенное рвение и боевой дух, и он работал больше, чем кто-либо другой из его учеников. Партнер Нидерхоффера на чемпионате США 1968 года Вик Элмалех (Vic Elmaleh) был убежден, что Виктор побеждал, прежде всего, благодаря своей последовательности и уверенности в себе.
Сам многократный чемпион говорил, что “разница между победой и поражением, как правило, висит на тонкой ниточке”, и тот, кто готов отдать игре все, чего она требует, и немного больше, обладает потенциалом для величия”. Раздумывая о причинах своего успеха, он вспоминал слова Фрэнсиса Гальтона о том, что все выдающиеся люди сочетали в себе четыре свойства: упорство, организованность, здоровье и способности. По словам Нидерхоффера, тысячи игроков были более сильными, быстрыми, гибкими, чем он, обладали лучшим ударом, однако ни в ком из них эти качества не сочетались с таким упорством и организованностью.
Выйдя из стен Гарварда со степенью бакалавра экономики, Виктор Нидерхоффер отправился на запад, в Чикагский университет, где в 1969 году защитил докторскую диссертацию. С 1967 по 1972 гг. он преподавал финансы в Калифорнийском университете. В 1960-70-х гг. Нидерхоффер опубликовал целый ряд статей о неэффективности рынка, вызвавших значительный интерес и многочисленные споры среди специалистов. Как играя в сквош, так и развивая научные идеи, он предпочитал нетрадиционный подход. Его диссертация “Неслучайный характер колебаний курсов акций: новая модель ценовой динамики” (“Non-Randomness in Stock Prices: A New Model of Price Movements”) бросала вызов общепринятой в то время теории случайного блуждания, согласно которой цены акций движутся бессистемно и непредсказуемо. Виктор Нидерхоффер выдвинул гипотезу, что курсы акций изменяются согласно определенным схемам. Например, он обнаружил, что, если акции падали в пятницу, то, как правило, они снижались и в следующий понедельник. По словам Рональда Вольпе (Ronald Volpe), профессора финансов из Янгстаунского университета, штат Огайо, “в те времена это рассматривалось как научная ересь”.
Впрочем, чисто академическая работа не привлекала Нидерхоффера. Еще до прихода в Беркли, в 1965 году, он совместно с бывшим сотрудником Merrill Lynch & Co. Фрэнком Кроссом (Frank Cross) и другом гарвардских времен, доктором экономики Ричардом Цекхаузером (Richard Zeckhauser), основал брокерскую фирму со стартовым капиталом всего $400 под названием Niederhoffer, Cross & Zeckhauser, сокращенно NCZ. (Ныне эта фирма называется Niederhoffer Henkel и находится в управлении Ли Хенкеля (Lee Henkel), бывшего главного юристконсульта Службы внутренних налогов.) Партнеры покупали при помощи объявлений или писем небольшие частные компании и затем находили для них подходящих покупателей из числа публичных компаний. Виктор Нидерхоффер также купил много частных фирм совместно с Дэниелем Гроссманом (Daniel Grossman), его партнером в течение 40 лет. По словам Гроссмана, Нидерхоффер занялся бизнесом, окутанным завесой таинственности, – договоренности между руководством инвестиционных банков и компаний заключались в частных клубах – и стал продвигать его с помощью маркетинговых стратегий.
Как и на корте, Виктор Нидерхоффер вел себя весьма эксцентрично, чтобы произвести впечатление на клиентов и вывести из равновесия конкурентов. По воспоминаниям Генри Юшкевича (Henry Juszkiewicz), работавшего в NCZ в 1980-х гг., на встречах с клиентами он выглядел “необыкновенно и блестяще”, и ему “нужно было лишь бросить несколько взглядов, чтобы соглашение было подписано”.
В 1979 году Нидерхоффер решил заняться торговлей на срочном биржевом рынке, начав с золота и серебра, а затем перейдя к инструментам с фиксированной доходностью и иностранной валюте. Он нанял студентов для ввода исторических данных по рынкам в компьютеры 12 Radio Shack TRS-80, которые соединил друг с другом. Будучи практиком, Виктор Нидерхоффер хотел, чтобы его торговые операции базировались на данных, а не на одной интуиции, и использовал наспех сооруженное вычислительное устройство для обнаружения предсказуемых корреляций между рынками.
В 1980 году была основана трейдинговая фирма NCZ Commodities, Inc., также известная под названием Niederhoffer Investments, Inc. Правда, Цекхаузер вскоре счел, что операции Нидерхоффера стали чрезмерно рискованными, и покинул совместную фирму в 1983 году, полностью посвятив себя научной карьере. Ныне он является профессором бизнес-школы Джона Ф. Кеннеди при Гарвардском университете. Еще один партнер, Кросс, умер в 1980-х гг. Виктор Нидерхоффер же продолжал идти от одной удачи к другой. Фирма Niederhoffer Investments стала одним из ведущих финансовых консультантов в области фьючерсов, опционов и акций. В начале 1980-х гг. успех трейдера был замечен Джорджем Соросом (George Soros), который доверил ему управление отдельным счетом. Более десяти лет Виктор Нидерхоффер получал высокие прибыли, управляя средствами Сороса в размере до $100 млн., вложенными в инструменты с фиксированной доходностью и валютный рынок, однако затем понял, что начинает терять свои преимущества, и сам закрыл счет. В “Алхимии финансов” Сорос отметил, что Виктор оказался единственным из его менеджеров, добровольно ушедшим в отставку, когда дела еще шли успешно. Великий финансист так высоко оценивал Нидерхоффера, что отправил своего сына работать под его руководством и учиться, как следует вести торги.
К середине 1990-х гг. Виктор Нидерхоффер считался одним из ведущих трейдеров по фьючерсам в США. Среднегодовая доходность, полученная Niederhoffer Investments с момента ее основания по 1996 год, составила 35%. По результатам 1996 года нью-йоркское агентство MAR Hedge присудило ей пальму первенства в своем рейтинге компаний, управляющих хеджевыми фондами. В 1994 году журнал Business Week назвал Нидерхоффера лучшим управляющим фонда на срочном биржевом рынке Америки. А сам он вспоминал, что “в один счастливый месяц” его фотография была опубликована сразу в нескольких авторитетных изданиях, а именно Business Week, National Enquirer, Financial Trader и Wall Street Journal.
В 1997 году Виктор Нидерхоффер опубликовал ставшую бестселлером книгу “Университеты биржевого спекулянта” (“The Education of a Speculator”), в которой автобиографические черты оригинальным образом сочетаются с инвестиционными идеями. Автор проводит читателя по следам своей “одиссеи” – от Брайтон-Бич к Уолл-стрит, – рассказывая по дороге о своих приемах игры в сквош, рискованных рыночных операциях, шахматных и теннисных состязаниях с Соросом. Последний отметил, что книга Нидерхоффера “проникает в самую суть вещей и полезна как профессионалам, так и дилетантам”. Журнал Barron’s отозвался о ней как об одном из великих явлений инвестиционной литературы, которое должно быть необходимой составляющей библиотеки любого серьезного инвестора.
Однако едва Виктор Нидерхоффер успел опубликовать книгу, его постигла беда, лишившая его не только денег, но и репутации. В 1997 году трейдер видел слишком мало возможностей для удачных спекуляций на устойчивых ликвидных рынках, и его взоры устремились к рынкам развивающихся стран, которые в тот момент были на подъеме, но для операций на которых у него не было необходимого опыта. Он начал играть на мексиканских и турецких акциях и нанял перебивающегося случайными заработками ветеринара по имени Стив Кили (Steve “Bo” Keeley), чтобы тот попутешествовал по миру и оценил ситуацию в развивающихся экономиках “взглядом снизу”. Кили сообщил из Таиланда, что его экономика выглядит сильной, основывая свое мнение, в частности, на улучшениях, произошедших в управлении борделями в Бангкоке.
Базируясь, в числе других факторов, на сообщениях Кили (который сейчас живет в сгоревшем трейлере в пустыне Южной Калифорнии), Виктор Нидерхоффер вложил значительные средства в акции таиландских банков. Его расчет был основан на том, что государство не даст этим банкам потерпеть крах. К тому времени экономика Таиланда, одна из самых быстрорастущих в мире, уже была “перегрета”, а объемы выданных банками кредитов были огромны. 2 июля Банк Таиланда отменил привязку национальной валюты, бата, к доллару, и ее курс к доллару рухнул более чем на 19% за день. К августу потери по позициям Нидерхоффера достигали $50 млн. Осенью начавшийся в юго-восточной Азии финансовый кризис распространился на Бразилию и Россию, однако Нидерхоффер все еще сохранял оптимизм. Решив сыграть на повышение индекса Standard&Poor’s 500, он приобрел опционы на этот индекс, но не стал хеджировать позиции.
Катастрофа наступила 27 октября 1997 года, когда американский рынок обрушился на 7,2% и Нью-Йоркская фондовая биржа, NYSE, была вынуждена остановить торги за полчаса до момента закрытия. Когда брокер Нидерхоффера, фирма Refco, потребовала внести дополнительное обеспечение, у него не оказалось денег. Он был вынужден прекратить операции и остался должен Refco $2 млн. Позже Виктор Нидерхоффер подал судебный иск против Чикагской товарной биржи, СМЕ, где торговал опционами, утверждая, что трейдеры биржи в тот день сговорились сбросить цены, чтобы вынудить его к продажам. Некоторые трейдеры полагали, что действия Refco могли быть причиной потерь Нидерхоффера в размере $35 млн.
Виктор Нидерхоффер заложил свой дом и продал на аукционе Sotheby’s коллекцию старинного серебра. Коллеги покинули его; он стал парией Уолл-стрит, объектом презрительных насмешек и сплетен. Когда он входил в ресторан, вокруг начинали шептаться. Нидерхоффер был совершенно подавлен и не знал, что ему делать. Он так привык, что многие вещи делались за него, что вначале даже не мог найти собственную кухню. Его сестра Диана, психиатр, прислала ему список из 10 симптомов клинической депрессии, и он обнаружил у себя все до единого. Семья всерьез опасалась, что Нидерхоффер совершит самоубийство, и кто-то постоянно следил за ним, когда он оставался один. Какое-то время он спасался от депрессии чтением романов, а также электронными самоделками.
Постепенно боль поражения стала утихать. Имея шестерых детей и множество расходов, Виктор Нидерхоффер , по его собственным словам, не мог позволить себе роскошь упиваться своим несчастьем. Чтобы помочь ему встать на ноги, его друг Эл Халлак (Al Hallac), управляющий Weston Capital Management LLC, учредил небольшой хеджевый фонд, названный Wimbledon Fund Ltd. В этом названии отразилась любовь Нидерхоффера к теннису. Фонд начал операции в 1998 году, но начинать, естественно, было нелегко. Нидерхоффер рассказывал, что брокеры не хотели открывать для него счета. Некоторые, боясь пострадать, если он вновь потерпит крах, принуждали его вносить депозит вдвое или втрое больше обычного. По словам Нидерхоффера, брокерские фирмы не желали открывать для него счет, не только опасаясь потерь, но и не желая рисковать своей репутацией.
Параллельно Виктор Нидерхоффер начал карьеру в качестве финансового журналиста. Совместно с Лорел Кеннер (Laurel Kenner), бывшим редактором Bloomberg News, он с 2000 по 2003 гг. вел популярный еженедельный раздел, посвященный рынкам, для CNBC MoneyCentral. Нидерхоффер и Кеннер написали в соавторстве книгу под названием “Практика биржевых спекуляций” (“Practical Speculation”). Изданная в 2003 году, она была названа журналом Active Trader “лучшей книгой о трейдинге в новом тысячелетии”. Кроме того, они организовали сайт dailyspeculations.com, который, помимо рыночных комментариев, публикует любопытные материалы о барбекю, воспитании детей, физике, растениях и прочих разнообразных вещах, интересных его создателям.
В июле 2001 года у Виктора Нидерхоффера появился долгожданный шанс, за который он ухватился обеими руками. Мустафа Заиди (Mustafa Zaidi), один из его прежних инвесторов, предложил ему управлять активами оффшорного фонда Matador Fund Ltd. Этот фонд был учрежден Заиди для институциональных инвесторов в Европе и ЮАР. В феврале 2002 года, когда Matador начал вести торги, его активы составляли всего $2 млн. По словам Заиди, впервые встретившего Нидерхоффера на собрании Junto в 1994 году, единственным его опасением было то, что Виктор вновь устремится на незнакомые рынки. Поэтому он дал Нидерхофферу четкие инструкции: торговать только опционными и фьючерсными контрактами на индекс Standard&Poor’s 500.
С тех пор активы Matador непрестанно возрастали и к лету 2006 года достигали $346 млн. В 2005 году доходность фонда составила 56%, а показатель среднегодовой доходности был на уровне 41%. Правда, его результаты не были стабильными. Фонд понес 30-процентные потери в июле 2002 года в связи с падением курсов американских акций. В 2005 году он потерял 12,7% в апреле и 5,42% в октябре. Однако заместитель Нидерхоффера Виздом, знающий шефа с 1983 года и следящий за тем, чтобы тот вновь не увлекся чересчур рискованной игрой, считает, что ситуация находится под контролем. Он защищает стратегию Нидерхоффера, утверждая, что риск является необходимостью, если фонд ставит целью получение доходности на уровне 25% или более.
В феврале 2006 года Виктор Нидерхоффер и Заиди открыли фонд Matador для других инвесторов. Нидерхоффер также учредил второй хеджевый фонд, Manchester Partners LLC, который, в отличие от Matador, доступен для американских инвесторов. Название фонда связано с единственным предметом из коллекции серебра, который Нидерхоффер сохранил после краха 1997 года, – Кубком Манчестера, врученным победителю скачек с препятствиями в Манчестере, Великобритания, в 1904 году. Джейми Фи (Jamie Fee), занимающийся маркетингом Manchester, считает, что активы фонда могут достичь $400 млн., но Нидерхофферу “нужны инвесторы, готовые к риску”. На 1 мая 2006 года активы Manchester составляли $28 млн. Manchester, в отличие от Matador, не ограничен в выборе объектов инвестиций, и Нидерхоффер уже присматривается к другим рынкам, надеясь в будущем вести операции по инструментам с фиксированной доходностью и с иностранной валютой. Но пока портфели обоих фондов очень похожи.
3 мая 2006 года у Нидерхоффера и Лорел Кеннер родился ребенок – долгожданный сын. По слухам, пол ребенка был запланирован заранее, так как он появился в результате метода ЭКО (“ребенок из пробирки”). Мальчик был выношен суррогатной матерью. Счастливый отец назвал сына Обри в честь капитана, героя романа Патрика О’Брайена (Patrick O’Brian) “Хозяин морей”. Уже через несколько дней после рождения он взял сына на обед в свой излюбленный ресторан “Four seasons”. Сейчас Виктор Нидерхоффер находится в процессе развода со своей второй женой, Сьюзан.
В музыкальной комнате особняка Нидерхоффера, над огромным фортепиано, висит картина, изображающая “Essex” – китобойное судно XIX века. Нидерхоффер любит рассказывать его историю, напоминающую, как много он ставит на кон, испытывая судьбу во второй раз. В августе 1819 года “Essex” покинул берега Америки, отправившись на поиск китов в южную часть Тихого океана, но был протаранен кашалотом. Капитан Джордж Поллард (George Pollard) и 19 человек команды попытались на трех лодках достичь берегов Перу. После трех месяцев мучительного плавания, в ходе которого несколько умерших моряков были съедены своими товарищами, восемь оставшихся в живых были спасены. Эта история вдохновила Германа Мелвилла (Herman Melville) на написание романа “Моби Дик”. Впоследствии Поллард только один раз вышел в море в качестве капитана китобойного судна “Two Brothers”. В феврале 1823 года этот корабль также затонул, разбившись о коралловый риф. Поллард вернулся на родину парией и закончил свои дни ночным сторожем. “В Америке человеку дается второй шанс, – говорит Виктор Нидерхоффер, рассказывая эту историю. – Третьего шанса не бывает”.
